Лето 1928 года Цветаева с детьми проводила в Понтайяке, на атлантическом побережье Франции. В письма к С. Эфрону она неизменно вкладывала фотографические карточки «собственного производства». О масштабах ее фотолаборатории читаем в письме от 19 сентября:
«Нынче 2 раза гоняла в Ройян (около полутора км. – Ред.) за вираж-фиксажем, обещали к вечеру, не оказалось. С ф<отогра>фиями – измучилась: всем хочется, и Вам и себе, и В<ере> А<лександровне>, и Н<аталье> М<атвеевне>, и Тешковой, – а снимаю по три, – и еще 2 коробки старых, – извожусь. Ничего другого не делаю, ни о чем другом… не думаю, изводящая страсть. А в Мёдоне новое: лес и Мур, Версаль и Мур, парк и Мур. (Пишу под звон фильтра: ПРОМЫВАЮТСЯ ОЧЕРЕДНЫЕ. Лучшая впереди.) Я рождена фотографом. (Помните возглас Л<ьва> П<латоновича>, когда у меня аппарат всё время “ехал”: – “Фотографа из Вас никогда не выйдет”.) Сейчас 12, промывать буду до 2 ч. На окне сохнут оттиски. Зеваю. Случается, под звон фильтра – засыпаю. Уже сплю».
Цветаева М.И. Неизданное. Семья: история в письмах. М.: Эллис Лак, 1999.
Мокропсы, 19-го нов<ого> ноября 1922 г.1
Мой дорогой Пастернак!
Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне.
А второе — переписка. Письмо, как некий вид потустороннего общения, менее совершенно, нежели сон, но законы те же.
Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным. (Мои письма всегда хотят быть написанными!)
*** Любить - видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить - видеть вместо него: стол, стул.
*** Я не влюблена в себя, я влюблена в эту работу: слушание. Если бы другой так же дал мне слушать себя, как я сама даю (так же дался мне, как я сама даюсь), я бы так же слушала другого. О других мне остается только одно: гадать.
*** Смерть страшна только телу. Душа ее не мыслит. Поэтому, в самоубийстве, тело - единственный герой.
Книга «Земные приметы»
Исконная и полная неспособность жить с человеком, живя им: жить им, живя с ним. Как жить с душой — в квартире? В лесу может быть — да. В вагоне может быть — да (но уже под сомнением, ибо I кл, II кл, III кл, причем III кл вовсе не лучше I, как и I кл III кл, а хуже всех — II кл. Ужасен — разряд.) Жить с ним, живя им — могу только во сне. И — чудно! Совершенно так же как в своей тетради. Мне другого, минуя все свои исконные невозможности — как и себя — прежде всего на совместность — жаль.)
На моей горе растет можжевельник. Каждый раз, сойдя, я о нем забываю, каждый раз, всходя, я его пугаюсь: человек! потом радуюсь: куст! Задумываюсь о Вас и, когда прихожу в себя - его нет, позади, миновала. Я его еще ни разу близко не видела. Я думаю, что это - Вы.
Можжевельник двуцветный: изнизу голубой, сверху зеленый. В моей памяти он черный.
Стихи - следы, по которым я иду в Вашу душу. Но Ваша душа удаляется и я, раздосадованная, опережаю, делаю прыжок, вслепую, на авось, и потом, обмирая, жду: туда ли свернете?
*
Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.
Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы - ноты. В воле читателя - осуществить или исказить.
Сводные тетради (тетрадь 1)
Оправдание предисловий:
Я ее писала, я лучше знаю, как ее читать.
Роману читателя с книгой предшествует роман писателя с книгой. Писатель старше читателя на все черновики. Писал - дед!
Г<орние> Мокропсы, 10-го апреля 1923 г.
Пол в жизни людей - катастрофа. Во мне он начался очень рано, не полом пришел - облаком. И вот, постепенно, на протяжении лет, облако рассеялось: пол распылился.
Гроза не состоялась, пол просто миновал. (Пронесло!)
Облаком пришел - и прошел.
Быть действующим лицом – да, если бы не с людьми! В лесу например – действующим лицом
Мне плохо с людьми, потому что они мне мешают слушать: мою душу – или просто тишину.
Такой шум от них! Без звука. Пустой шум
(Быть действующим лицом — да, если бы не с людьми! В лесу, например, — действующим лицом. Мне плохо с людьми, потому что они мне мешают слушать: мою душу — или просто тишину. Такой шум от них! Без звука. Пустой шум.
Знаю, что весна со мной сотворит — что не знаю (то, чего еще не знаю).
Запись моих близоруких глаз.
Я знаю, что за облаком — боги. Два слова во мне неразрывны: боги и игры. А наших земных игр не люблю: ни взрослых, ни детских.
Почему такая свобода во время сумерок? Уверенный голос, шаг, жест. А я знаю: лицо скрыто! Свобода маски. Мне в жизни нужно, чтобы меня не видели, тогда всё будет как <пропуск одного слова>. Исчезнуть, чтобы быть. (Не смерть ли?)
Я не больной. Больной неустанно меняет положение, потому что дело не в кровати, а в нем. Я металась, пока не напала на одиночество (единственный бок одиночества). Следовательно, дело было в кровати, а не во мне.) 1 я тетрадь
Так, вопрос цвета решать светом, степенью света. Это я почувствовала осенью.(1-я тетрадь 29 стр)
— Шум надувающихся и проносящихся ручьев. — Этого слова я искала вчера, проходя темным вечером по деревне. Черный остов церкви, запах березового лыка (размоченных ливнями плетней) под ногами вязь, грязь, — и справа и слева, вдогон и в обгон — шум надувающихся, торопящихся, проносящихся ручьев.
Думаю, что из всего что на свете видела и не видела я больше всего люблю Сицилию потому, что воздух в ней — из сна. Странно: Сицилию я помню тускло-радужной, <пропуск двух-трех слов>. Знаю (памятью), что в ней всё криком кричит, вижу (когда захочу) бок скалы ощеренный кактусами, беспощадное небо, того гиганта без имени под которым снималась: крайность природы, природу в непрерывном состоянии фабулы, сплошной исключительный случай, а скажут при мне Сицилия — душевное состояние, тусклота, чайный налет, сонный налет, сон. Запомнила, очевидно, ее случайный день и час, совпавший с моим вечным. Помню дорогу, мощеную пластами как реку — пластами — постепенную, встречного осла с кистями и позвонцами, сопутствующие холмы с одним единственным деревцем, кислую марсалу и кислый хлеб. И монастырю, в который мы шли (развалинам) и дороге, которой мы шли и дню, в который мы шли — всему этому, очевидно, было имя, (иначе бы не было: который). А вот — память взяла и забыла, переместила бренную (данную) дорогу, день, час в совершенный: сновиденный мир.
Сицилию я помню Флоренцией, в которой никогда не была.
А м. б. только всего — ранняя сицилийская весна.
Моя душа слишком ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
2 тетр
Мы люди чужих пород. Я, понимая Вас до глубины - не принимаю, Вы, принимая меня до глубины - не понимаете. Вы верите мне в кредит.
Вы застали меня в час огромной душевной разбитости. - Бывает! - И человек, если не сделает для меня чуда, ничего не сделает. А чудо вот в чем: мне нужен дом, дом для каждой моей тоски, для кажд <пропуск одного-двух слов> для голоса каждой фабричной трубы во мне, мне нужна бесконечная бережность и, одновременно, сознание силы другого, дающее нам покой.
Р<одзевич>, будя во мне мою женскую сущность, знаете - что Вы будите: мою тоску, мою слабость, мое метание, мою безудержность, всю стихию и весь хаос. Вы вместо цельного сильного единого существа получаете в руки концы без начал и начала без концов, <фраза не окончена>
Я приучила свою душу жить за окнами, я на нее в окно всю жизнь глядела — о только на нее! — не допускала ее в дом, как не пускают, не берут в дом дворовую собаку или восхитительную птицу. Душу свою я сделала своим домом (maison son lande), но никогда дом — душой. Я в жизни своей отсутствую, меня нет дома. Душа в доме, — душа-дома, для меня немыслимость, именно не мыслю.
………………………………..
«Игра слов и смыслов», — какую-нибудь книгу свою я так назову.
Письмо к Пастернаку 14 февраля 1925
Мысль:
Лирика (т. е. душа и я) - вечная трагедия. Никакой связующей нити между вчера и сегодня. Что со мной будет - то будет и в тетради. Чего со мной не будет - того не будет и в тетради - верней: то будет - в тетради. Но будет и не будет - случайно, не по моей воле, вне моего замысла. Мне остается только сидеть и ждать - у вечного лирического моря - вечной поэтовой погоды.
Мысль:
Я не люблю, когда в стихах описывают здания. На это есть архитектура, дающая.
Высота, отвес, наклон, косяк, прямой (косой) угол - это принадлежит всем, поэту, как зодчему. Этим путем здание - да. Evoquer [вызывать в памяти, в представлении (фр.)].
Предметы как таковые в стихах не нужны: музей или мебельный склад ("на хранение"). Фронтон отождествленный с собственным (или не-собственным) лбом - да...
Бессмысленно повторять (давать вторично) вещь уже сущую. Описывать мост, на котором стоишь. Сам стань мостом, или пусть мост станет тобою, отождествись или отождестви. Всегда - иноскажи.
Сказать (дать вещь) - меньше всего ее описывать.
Осина дана зрительно, дай ее внутренно, изнутри ствола: сердцевины. Только такая осина тебя ждет, для желтой, стоящей, сущей - ты лишний. Тебе ей нечего дать.
*
- Море! - небом в тебя отваживаюсь..
Око! Светом в тебе расслаиваюсь…
3
Что же мне делать, слепцу и пасынку, В мире, где каждый и отч и зряч, Где по анафемам, как по насыпям — Страсти! где насморком Назван — плач! Что же мне делать, ребром и промыслом Певчей! — как провод! загар! Сибирь! По наважденьям своим — как по́ мосту! С их невесомостью В мире гирь. Что же9мне делать, певцу и первенцу, В мире, где наичернейший — сер! Где вдохновенье хранят, как в термосе! С этой9безмерностью В мире мер?! 22 апреля 1923
Цикл «Поэты»
Рыцарь на мосту Бледно - лицый Страж над плеском века. Рыцарь, рыцарь, Стерегущий реку. (О, найду ль в ней Мир от губ и рук?!) Ка-ра-ульный На посту разлук. Клятвы, кольца... Да, но камнем в реку — Нас-то — сколько За четыре века!
В воду пропуск Вольный.— Розам цвесть! Бросил — брошусь! Вот тебе и месть! Не устанем Мы — доколе страсть есть!— Мстить мостами. Широко расправьтесь, Крылья!— В тину, В пену — как в парчу! Мосто - вины Нынче не плачу! «С рокового мосту Вниз — отважься!» Я тебе по росту, Рыцарь пражский. Сласть ли, грусть ли В ней — тебе видней, Рыцарь, стерегущий Реку — дней.
Прага
Где сроки спутаны, где в воздух ввязан Дом — и под номером не наяву! Я расскажу тебе о том, как важно В летейском городе своем живу.
Я расскажу тебе, как спал он, Не выспался — и тянет стан, Где между водорослью и опалом День деворадуется по мостам.
Где мимо спящих богородиц И рыцарей, дыбящих бровь, Шажком торопится народец Потомков — переживших кровь.
Где честь, последними мечами Воззвав, — не медлила в ряду. О городе, где всё очами Глядит — последнего в роду.
21 апреля
Год написания: 1923
Как поток жаждет Прага, Так восторг жаждет — трат. Ничему, кроме шага, Не учите ребят!
По ручьям, по моррэнам, Дальше — нет! дальше — стой! Чтобы Альпы — коленом Знал, саванны — ступней.
Я костьми, други, лягу — За раскрытие школ! Чтоб от первого шага До последнего — шел
Внук мой! отпрыск мой! мускул, Посрамивший Аид! Чтобы в царстве моллюсков — На своих — на двоих!
Медон, 26 августа 1931 — Кламар, 30 марта 1933
Ода пешему ходу (3)
Новогоднее
Жизнь и смерть давно беру в кавычки, Как заведомо-пустые сплёты. Ничего не сделала, но что-то Сделалось, без тени и без эха Делающее!
“Что с ним сделала жизнь”. Жизнь, — но ведь это вёсны и лета и осени и зимы, и разливы рек, т. е. опять вёсны — и лета — что они с нами — нам — делали, кроме доброго? “Что со мной сделала жизнь” — стихи.
Люби другое, и страдать будешь от другого — и страдать будешь по-другому: по-своему: родному <сверху: высокому>.
— Просквозило всю голову!
(на горе)